Сергей Шелег стал одним из 14 белорусских политзаключенных, которых власти Беларуси освободили 21 июня, после визита в Минск американской делегации во главе со спецпредставителем президента США Китом Келлогом. Шелегу 64 года. Он ученый, менеджер международных фармацевтических компаний. Его арестовали в августе 2023 года за пожертвования, которые он делал жертвам политических репрессий в Беларуси в 2020–21 годы. За это Сергея приговорили к 8,5 годам лишения свободы, а также включили в список причастных к "финансированию экстремистской деятельности".
В интервью белорусской службе Радио Свобода Сергей рассказал подробности своего уголовного дела, а также то, как пережил два года за решеткой в Новополоцкой исправительной колонии. Сейчас Шелег вместе с остальными 13 освобожденными политзаключенными находится за пределами Беларуси.
****
"Сочувствие и сострадание всегда были частью моей работы. Мне нравилось помогать людям"
"Я всегда занимался деятельностью, направленной на помощь людям. Я много лет занимался гуманитарными программами в Беларуси по оказанию помощи пациентам с редкими генетическими заболеваниями. Эта помощь исчислялась миллионами евро, — рассказывает Шелег о жизни до ареста. — Это было спасение жизней людей на частные средства международной компании, которую я представлял в нашей стране".
Сергей объясняет, что в мире распространена практика, когда крупные фармацевтические компании отдают около 10% своей прибыли на финансирование гуманитарных программ: именно в такой программе в Беларуси он работал. По его словам, лишь небольшой процент стран может позволить себе закупку дорогостоящих препаратов для лечения генетических заболеваний. Остальные, в том числе Беларусь, пользуются помощью программ, аналогичных той, в которой он работал.
"Это было одно из моих достижений, — вспоминает Сергей. — Благодаря переговорам, созданию имиджа компании мне удалось в какой-то степени решить проблемы пациентов с генетическими заболеваниями. По крайней мере, в Беларуси на них стали обращать внимание. Эта тема стала звучать со многих трибун, и на таких пациентов стали тратиться какие-то бюджетные деньги. Когда я начинал, это были только гуманитарные программы (без участия государства). Даже у детей не было шансов".
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Жизнь моего ребенка имеет ценность просто потому, что он родился". Как белорусские семьи спасают своих детей со СМА за пределами родиныСергей говорит, что не знает, как сейчас развиваются начатые им программы.
"Думаю, что включение новых белорусских пациентов в гуманитарные программы может быть затруднено из-за снижения уровня присутствия американских и французских компаний в Беларуси, — говорит он. — Все это теперь "недружественные" страны с "недружественной" идеологией".
Главным обвинением в деле Шелега после его ареста в августе 2023 года стали пожертвования так называемым "экстремистам»" Согласно материалам дела, он делал несколько денежных переводов осужденным в Беларуси политзаключенным и тем, на кого в 2020–2021 годах были заведены дела из-за участия в протестах.
"Я делал пожертвования, потому что сочувствовал людям, которые были вынуждены покинуть Беларусь, — объясняет Сергей Сергей причины своих действий. — Я долго не думал, делать пожертвования или нет. Сочувствие и сострадание всегда были частью моей работы. Это то, что всегда было во мне. Я чувствовал важность этого, мне нравилось помогать людям. Я делаю это всю свою жизнь".
По словам Сергея, в 2020 и 2021 годах он не думал, что сделанные им пожертвования через несколько лет могут привести к его собственному аресту и уголовному преследованию. Он считал, что в конечном итоге в Беларуси будет достигнут какой-то консенсус относительно событий 2020 года.
"Я не думал, что все это вызовет такую реакцию властей, — признается Шелег. — Все, что основано исключительно на насилии, мне казалось непродуктивным, нерациональным, неразумным и так далее. Поэтому я сначала не обращал внимания, а потом просто забыл, что помогал кому-то пожертвованиями. Я не думал, что моя помощь будет воспринята таким образом, что мне предъявят особо тяжкие статьи, связанные с угрозой безопасности нашего государства".
"Я не думал, что маньяки, убийцы и педофилы более социально близки нашему государству, чем люди, которые самостоятельно принимают решения о материальной помощи кому-то, — отдельно замечает он. — Привычка мыслить, работать в западной компании меняет мировоззрение. Все это сделало меня таким смелым".
"Окрестина — это место, где отучают от патриотизма"
Сергей признается, что не знает, почему между тем, как он сделал пожертвования и тем, как его арестовали, прошло почти два года. Он подчеркивает, что до своего уголовного дела он был аполитичным человеком.
На вопрос, изменилась ли эта позиция сейчас, бывший политзаключенный отвечает уклончиво: "Вы понимаете, что мое отношение к этой власти сейчас, так сказать, непатриотичное, — замечает он. — Но моя жена, которая потеряла работу, сейчас живет в Беларуси. Мой сын находится в Беларуси. Поэтому мне приходится быть осторожнее в своих высказываниях".
"Но могу повторить, что Окрестина (спецприемник в Минске для административно задержанных, известный своими пыточными условиями по отношению к политзаключенным - ред.) — это место, где отучают от патриотизма, — говорит он. — Это место, где творится большая несправедливость. У меня до сих пор от него не самые лучшие эмоции".
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Гимн с рукой на сердце. Бывший журналист Радио Свобода Игорь Карней — об издевательствах и пыточных условиях в тюрьмах БеларусиШелег описывает свой суд как "театральное действо". По его словам, для него это была скорее возможность увидеть близких людей, которых он не видел, пока шло следствие и его держали в тюрьме.
С учетом его возраста и состояния здоровья, он не был уверен, что выйдет из колонии живым.
"8,5 лет лишения свободы в моем случае означали, что меня могут вообще не освободить, — признается Шелег. — Я гадал о приговоре с момента предъявления мне обвинения в январе 2024 года. И вот тогда — да, я был в шоке. Но до суда у меня было время прийти в себя, осознать реальность. И я подумал, что эти 3000 дней (за решеткой) — не бесконечность: их нужно пережить и вернуться к нормальной жизни".
Сергей признается, что находясь за решеткой, он не питал надежд на то, что его скоро освободят. Он говорит, что надеяться на что-либо — не в его природе, и его главной целью в колонии было просто дожить до освобождения.
"Выжить, оставаться здоровым — вот на чем строилось мое поведение в колонии, — объясняет он — Любое наказание там имеет непредсказуемые последствия для организма. Я удивляюсь, что 10 суток в колонии "на бетоне" (в помещении камерного типа) не оказали на меня особенно сильного воздействия — ну кроме тех глубоко негативных чувств к системе, которые меня переполняли".
Из 8,5 лет, к которым его приговорили, Сергей Шелег провел за решеткой 2 года. Он говорит, что эти два года его не сильно изменили, но тут же добавляет, что, скорее всего, это не его вина: просто так сложились обстоятельства. Администрация колонии, как говорит Шелег, "не особо пыталась" его сломать, в отличие от многих других политзаключенных, отношение к которым было гораздо более жестким.
"Если я чего-то и ждал, то ничего хорошего, — признается бывший политзаключенный. — Наоборот. Но я был невидим для администрации колонии. Они не обращали на меня внимания, и я мог так сидеть до конца срока, не ощущая никаких дополнительных репрессий, связанных со статусом, особым отношением и т. д. Мне помогло то, кто я есть. Мои точки опоры. Мои любимые люди. Мои чувства, мои воспоминания, которые никто не может отнять: их довольно много. Вся эта нормальность, которая была в моем окружении, красота, справедливость. Называйте это как хотите".
" Я никогда не думал, что могу оказаться за решеткой. Но у меня есть жизненный опыт, я бывал в разных ситуациях и знаю, что жизнь иногда преподносит сюрпризы, — добавляет Сергей. — Я не собираюсь делать глобальных выводов на основе своего личного опыта, он в любом случае ограничен. Я рад, что мне довелось пообщаться с некоторыми людьми за решеткой, хотя и моральных уродов там хватало. Но я не собираюсь вымещать злость (за то, что пережил) на всем белорусском народе. Я всегда считал, что то, что я делаю, увеличивает количество добра, А то, что делает сейчас наше государство, увеличивает количество зла".
"Мой сын обратился к американским властям"
Старший сын Сергея от первого брака, как и его внуки, живут в США, сам Шелег также имеет вид на жительство в США.
"Но я (до ареста) жил в Беларуси, там живут моя жена и моя мать, которой будет 90 лет, — рассказывает политзаключенный о своей жизни до уголовного дела. — Я был доступен белорусским властям. И вот в какой-то момент меня арестовали. Мой сын обо всем этом узнал. И обратился к американским властям, связался с американским посольством в Вильнюсе. Там ему сказали, что могут быть хорошие новости. Мне помогли дипломаты. Сын был очень рад, что меня освободили".
Пока Шелег находится в Вильнюсе. Он говорит, что отдыхает и хочет поправить здоровье, на котором жизнь в колонии отразилась не лучшим образом. Он читает новости, следит за тем, что происходит в мире.
"Я сейчас ничего не делаю, — говорит Сергей. — Занимаюсь здоровьем. И наконец-то у меня есть возможность спокойно поговорить с семьей и друзьями: я стараюсь как можно больше общаться с сыновьями и женой. Ведь на протяжении двух лет у меня была возможность делать это только через редкие письма и телефонные разговоры по пять минут, и то под присмотром офицера, который все это слушает. Хотя мне повезло: у меня (в колонии) все-таки были длительные встречи, и я дважды видел (младшего) сына, которому будет 12 лет".
Вернется ли бывший политзаключенный когда-нибудь в Беларусь? Сергей говорит, что пока не может ответить на этот вопрос.
"Я рассматриваю все варианты, но стараюсь запомнить светлый образ Минска, — говорит он. — Хотя виды Минска из автозака как-то пока затмевают другие виды. Конечно, хотелось бы вернуться. Я готов к тому, что в ближайшее время этого не произойдет. Но когда-нибудь это произойдет. Правда всегда побеждает. В Беларуси у власти еще есть порядочные люди. Я умею отделять их от тех, кто напрямую причастен к преступлениям".
"История не заканчивается, — добавляет он. — Для Беларуси в будущем могут быть разные сценарии, и позитивные, и негативные. Но очевидно, что некоторые демократические страны проснулись".